Братья
Сапфир точь-в-точь подошел к отверстию. Как только камень погрузился в цепь, руку мага оттолкнуло в сторону, словно под гладкой поверхностью родилась молния. Казалось, что внутри льдинки загорелось синее пламя. Сапфир светился все сильнее, несколько раз повернулся и будто увеличился в размерах. Отверстие под камнем расширялось. Тианор вновь попытался коснуться поверхности сапфира, и тот, исполнив предназначение, повиновался воле хозяина и сам прыгнул в руку. Старик оглядел камень и с облегчением убрал его под одежду.
Отверстие продолжало увеличиваться, словно статуя сама разрывала цепь. Золото размягчалось и пузырилось по краям. Вскоре звено лопнуло, и цепь сползла со статуи вниз. Когда каменная фигура освободилась от оков, маг увидел, что навершие посоха в руках статуи повернулось к нему. Сделанный из простого дерева, с посеребренным набалдашником, он был знаком Тианору и всколыхнул новые воспоминания. Но откуда старик мог знать посох? Где он мог видеть его раньше?
Пальцы сами потянулись к посоху. Ладонь коснулась закругленного навершия, и Тианор потянул его на себя. Каменная фигура словно узнала старика, ее руки раскрылись, освобождая древко. Маг бережно взялся за гладкую деревянную поверхность. Когда посох оказался у старика, статуя задрожала, словно кто-то тряс ее изнутри. Через каменное тело пролегла трещина, расширяясь с каждой секундой. От щели паутинкой стали разбегаться другие трещины. Статуя разрушалась. Вначале отвалились руки, затем об пол ударилась серая голова и разбилась на множество осколков. И, наконец, каменный торс раскололся на несколько частей и осел на мрамор.
От посоха по телу Тианора стала распространяться волна тепла, словно маг держал в руках не кусок дерева, а луч солнца. Все невзгоды оставили его мысли, усталость прошедших дней уходила из тела, и оно наливалось силой, словно к Тианору возвращалась молодость. Старик утонул в новых чувствах, что переполняли его, словно бурный источник. Он позабыл, что находится среди схватки, что ему и гоблинам угрожает смертельная опасность, и долговязые могут расправиться с ним в любой миг. Маг думал сейчас только о посохе и его прежнем владельце. Значит вот какую тайну хранил в себе кусок камня! Вся сила Гваэнора заключена в единственном куске дерева, и старик теперь ее единственный владелец.
«Принеси мне посох, Тианор, и я освобожу тебя», – резкий приказ Келмара вырвал мага из раздумий.
Старик посмотрел на посох, который требовал эльф. Он не сможет расстаться с ним! Храм облагодетельствовал Тианора, и маг не отдаст столь дорогой подарок. Но голос требовал с новой силой:
«Принеси! Сделай мне подарок. Зачем тебе эта палка? Принеси, и я освобожу тебя».
Не в силах сопротивляться воле Келмара, маг направился к эльфу. До старшего колдуна оставалось совсем немного, когда раздался рык, и серое мускулистое тело преградило путь. Рашуг стоял в паре футов от старика, пошатываясь, словно травинка под осенним ветром. Стрелы в ноге уже не было. Воин сумел вытащить зазубренный наконечник, но из глубокой раны струилась кровь, и с каждой секундой оборотень терял силы. Желтые глаза зверя уставились на мага. Во взгляде Рашуга не было ярости и злости, лишь одна решимость наполнила взор. Воин Урмуша не мог допустить, чтобы сила Гваэнора оказалась в руках врагов. Оборотень протянул лапы, во взгляде появилась просьба. «Отдай посох мне, – казалось шептали желтые глаза. – Нельзя, чтобы враги овладели его мощью. Не слушай долговязого. Поверь мне».
Тианор смотрел в глаза друга и не знал, что делать. Он только что овладел силой, а его уже просят расстаться с ней. Но это Рашуг – его друг! Он не может предать его! В руках всего лишь кусок дерева, который не стоит и капли дружбы, пусть и напичканный силой до последней частички. Едва руки протянули посох оборотню, как в голове раздался приказ:
«Стой! Как ты можешь верить зверю? Он хочет обмануть тебя и завладеть силой! Убей его!»
«Нет. Это мой друг».
«Ты спасешь друга, когда убьешь зверя! Выполняй немедленно!»
Маг пытался сопротивляться приказу, но понял, что Келмар прав. Что дальше произойдет с Рашугом, волю которого захватил зверь? Никто теперь не освободит его от проклятья. Только он может помочь ему. Посох резко поднялся, навершие нацелилось в грудь Рашугу. Губы старика прошептали несколько слов, в груди словно что-то разорвалось, по телу пронесся жар, и с посоха сорвался ком жидкого пламени. Пылающий шар устремился в сторону оборотня. Тианор успел посмотреть в глаза Рашуга. В них не было и доли страха, только упрек. В следующую секунду сгусток огня поглотил зверя, превратив его в факел. Перед смертью Рашуг не обронил ни звука, только повалился на пол полыхающем сгустком.
Шакрам приходил в себя. Первые несколько мгновений он не мог вспомнить, где он. Гоблин медленно поднял голову, и перед его взором пронеслась ужасная картина. Шаман видел, как Рашуг, морщась от боли, выдернул железный наконечник из ноги, как следующая стрела долговязого пронеслась мимо волка. Шакрам разглядел ношу мага, и сразу понял, что за посох в руках старика. Затем оборотень сбил с ног долговязого и бросился наперерез Тианору. Когда пылающий Рашуг повалился на землю, из горла Шакрама вырвался крик, полный скорби. Последний друг шамана в доли секунды покинул этот мир. Теперь он один. Хорошо лишь, что ненадолго. Скоро долговязые вспомнят про него и быстро оборвут его существование.
Воля колдуна полностью подчинила Тианора. Маг послушно шагал к Келмару. Он уже позабыл, про все на свете, и то, что секунду назад убил друга, и то, что желал вырваться из Девлона и вернуть силу. В разуме, будто стучал молот по наковальне, приказывая: «Быстрей! Отдай посох Келмару!» Оставалось сделать несколько шагов, когда приказ колдуна стал затихать, словно удаляясь в глубины разума. На его месте образовалась пустота, будто сознание покидало мага. Но вскоре к старику стала возвращаться память и воля. Он увидел посох в руках, вспомнил, что только натворил, и заметил, что Келмар повалился на пол без чувств, а рядом стоит Иллион и сжимает увесистую дубинку. Рядом с головой разведчика просвистела стрела, но проворный эльф тут же укрылся за колонной.
Из прохода в апсиде следом за Иллионом выбежало несколько гоблинов одетых в кольчужные рубахи. Каждый сжимал в руках самострел. Послышались щелчки выстрелов. Лучник в окне над вратами схватился за грудь, не удержал равновесие и вывалился на улицу. Горстка оставшихся в живых эльфов увидела, что старший колдун сражен, и запаниковала. В руках появились луки, и несколько стрел пролетело в сторону гоблинов. Раздались ответные щелчки выстрелов. Внезапность атаки и численный перевес гоблинов предрешили исход схватки в считанные мгновенья. Вскоре все эльфы со стонами повалились на пол. Гоблины осмотрели храм. Врагов больше не было. Зеленокожие начали связывать раненых долговязых.
Шаман уже поднялся на ноги, но освободиться не пытался. Его сердце наполнила горечь. Последние из его племени нашли в храме смерть, и теперь он одинок на этом свете. Они победили и уничтожили долговязых, но толпы врагов уже ринулись в Марзоб и скоро будут здесь. А он отныне проклят и не смеет сражаться плечом к плечу со своим народом. Прикосновение к веревкам вывело шамана из горьких дум. Шакрам увидел рядом с собой Иллиона. В руках долговязого сверкнул острый кинжал, и разведчик Артимара принялся перерезать путы.
– Быстрее! Взывай к Молушу! – быстро проговорил эльф, заглянув в глаза шаману. – Прочти заклинание затворения. Заставь скалы преградить путь армии герцога, иначе к вечеру от Марзоба останутся лишь мертвые камни.
– Но я не могу, долговязый, – отсутствующе сказал Шакрам. – Мое племя уничтожено, и Молуш не услышит меня.
– Пробуй, шаман! Это единственная надежда для Марзоба!
Эльф схватил Шакрама за плечи и чуть не силой потащил к алтарю. Шаман кинул взгляд на Рашуга, что уже превратился в кучу дымящегося пепла, заглянул в глаза мертвого Голара, и в сердце начала разгораться злость. Нет, он не позволит долговязым проникнуть за стены Марзоба. Пусть Молуш проклял его, но он не посмеет бросить свой народ в беде! Иллион помог Шакраму собрать осколки бирюзового талисмана и сложить их в центре алтаря. Шаман склонился над ними, воздел руки, начал бормотать слова молитвы.
Прошло несколько минут, но ничего не происходило. Талисман по-прежнему лежал холодными разрозненными осколками на алтаре. Шакрам опустил голову.
– Нет. Я недостоин взывать к нему. Я проклят.
– Пробуй еще, шаман! – эльф по-прежнему стоял рядом с гоблином. – Ты – единственная надежда для своих братьев.
– Нет. Он не слышит меня, – шаман в отчаянии отвернулся от алтаря и посмотрел на стены храма.
– Я слышу тебя, Шакрам, – вдруг раздался тихий голос.
Гоблин поднял голову и увидел, как со стороны входа к алтарю движется фигура. Высокая, в темно-зеленом плаще, она напоминала человека. Фигура подошла ближе, и Шакрам чуть не вскрикнул от изумления. В лице человека угадывались знакомые черты. Незнакомец заговорил:
– Приветствую тебя, Шакрам. Ты взывал ко мне, и я готов выслушать тебя.
– Не может быть! – воскликнул шаман, отшатываясь от алтаря. – Ты – Молуш?
– Да. Это я. Ты что-то хотел попросить у меня? Я слушаю.
– Если ты Молуш, то я не смею обратиться к тебе, – шаман упал на колени. – Я не выполнил твоей воли, мой Бог.
– Поднимись, Шакрам. Ты верно следовал моим заветам, и я не могу судить тебя. Сейчас спасай свой народ. Читай заклятье!
Поклонившись, шаман повернулся к алтарю и попытался собраться с мыслями. Но они словно испуганные насекомые разлетались в стороны. Как Молуш оказался здесь? Для чего он здесь? Спасти Марзоб от долговязых? Но сейчас уже поздно, почему он не появился раньше? Шакрам повернулся и поймал взгляд серых глаз незнакомца. «Быстрее! Послушайся меня! Спасай братьев!» – казалось, говорили они. В разуме шамана, словно сами собой, возникли слова заклятья, и губы тут же начали произносить древние слова предков. Шакрам склонился над алтарем и воззвал к земле, чтобы она уберегла их от врагов. Шаман обратился к ветру, чтобы он отогнал врагов от города, гоблин просил талисман вобрать в себя дух скал и приказал им преградить дорогу. И бирюзовые осколки послушались. Они словно ожили и стали сближаться. Острые грани касались друг друга, и неведомая сила скрепляла их вместе. Вскоре на алтаре небольшим кристаллом поблескивал прежний талисман.
Маг не замечал, что Шакрам пришел в себя. Тианор созерцал посох. Теперь он один обладает огромным могуществом, что раньше принадлежало Гордому Богу. Теперь он способен стать единоличным правителем Девлона. Он подчинит своей воле эльфов и гоблинов, а затем покорит оставшиеся земли. Но тут до него донесся знакомый голос, что старик не слышал уже многие годы:
– Здравствуй, брат.
Обернувшись, маг рассмотрел человека в темно–зеленом плаще, что приходил к нему во сне. И лицо, чем-то знакомое, но столь далекое! Откуда тот знает его, и почему называет братом?
– Я не ведаю, кто ты, странник, – холодно ответил маг, он хотел вновь вернуться к изучению посоха.
– Да, брат, ты позабыл меня. Игры в богов стоили нам многого. Но сейчас все закончится! – незнакомец в упор взглянул на Тианора, его взгляд словно прожигал старика. – Долгие годы бродил я по Девлону и изучал дело наших рук. Затем я поселился в Ущелье Теней и пытался найти ответы на многие вопросы. Почему наше могущество, что служило лишь процветанию, стало злом? Почему наши знания вместо всеобщего мира развязали войну? Из-за чего столько народов Девлона исчезли с лица земли? Не на все вопросы я нашел ответ, но ведаю, что делать нам дальше. Сломай посох, брат! Верни память и уничтожь свою мощь в этих землях!
Тианор посмотрел на посох Гваэнора. Неужели незнакомец не лжет и Гордый Бог – это он? Нет. Не может быть. Гваэнор враждовал с гоблинами, а он их друг, и эльфы враги старика. А посох? Нет, он не в силах сломать столь бесценную вещь. Вся мощь Гваэнора заключена в нем. Но хочет ли он владеть этой силой? Маг вспомнил последний взгляд Рашуга, вспомнил склон Урмуша усеянный павшими в резне, вспомнил фей, что потеряли свои земли из-за эльфов. Нет, незнакомец прав. Такой мощи не место в Девлоне. Тианор согнул посох, и тот легко сломался на части, словно был не оружием Бога, а обычным прутом. Дерево вспыхнуло прямо в руках, но пламя не обжигало ладони. Старик смотрел на пламя, в оранжевых сполохах развернулись картины прошлого. Он смотрел на то, что происходило в Девлоне тысячелетия назад, и воспоминания, словно бурный поток, захлестнули его разум. Да, он был Гваэнором. Теперь он вспомнил это.
– Брат, ты освободил Девлон от своей мощи, – вывел Тианора из забытья печальный голос Молуша, – как и я уже освободил от своей. Нет больше могущественных артефактов, что помогали эльфам. Очищающие Источники завалены и пересохли. Наша магия покидает Девлон. Идем брат!
– А как же война? – спросил Тианор. Но его мысли до сих пор были далеко, за тысячелетия от сегодняшнего дня.
– Война скоро закончится без нас. Мы больше не нужны этому миру. Меня ждут прихожане, а тебя Академия. Идем.
– Но что есть Девлон? Почему ты так легко отказываешься от него? Кто создал его?
– На этот вопрос я так и не нашел ответа. Возможно это наша иллюзия. Но не все ли равно это сейчас? Девлон скоро исчезнет для нас. Народы этого мира могут сами позаботиться о себе. Идем!
Они вышли через потайную дверь в апсиде храма и направились к неприступным скалам. Гоблины и выжившие эльфы провожали их взглядом, но никто не осмелился последовать за своими Богами. Они знали, что больше никогда не увидят братьев, но чувствовали, что те поступают так во благо Девлона. Да и как они могли осуждать поступки Богов. Иллион первый нарушил молчание:
– Ваше преосвященство, Шакрам! Не изволите ли вы прочесть предложение о мире с Артимаром.
– Изволю, долговязый, – задумчиво сказал шаман, и протянул руку за пергаментом. Образ Молуша еще долго не покидал мыслей гоблина.
THE END
P.S. Спасибо читатели, что дотерпели до конца
Если кто-то хочет разместить это произведение где-то ещё, то прошу уведомить меня в ПМ.P.P.S. Буду признателен всем, кто оставит пожелания и предложения, чтобы я учёл ошибки, и если понравилось, то и дальше радовал вас своими творениями
===============
Ссылка на PDF в первом сообщении темы.