Версия для печати темы
Нажмите сюда для просмотра этой темы в оригинальном формате
Форумы Gem of The North > Зеркало времени > Воскрешение чувств


Автор: Caught_by_her Dec 6 2005, 10:21 AM
Ей. Игривой и задумчивой, красивой и загадочной.
И Gem of the North, за то, что дал состояться встрече.


…Он повернул голову, страшно и тяжело дыша. Машинально отер пот с лица, затем провел рукой по грудине вороных доспехов, почти полностью заляпанного кровью и обожженного магическим огнем… Он был жив… жив. Но какое-то тяжелое чувство заставило его обернуться, внутренне задрожать от волнения и страха. «Где она? Где? Где…» - настойчиво стучала в голове мысль.
Через минуту он нашел то, что искал. Молча сел около раскинувшегося тела. Наклонился, бережно убрал черную прядку с ее смуглого лица. Остановившиеся зрачки темных глаз смотрели в черное небо, сливающееся с кронами высоких деревьев, куда-то мимо него…
Несколько минут прошло в оцепенении, а может быть, и несколько часов. Священнику, прошедшему в своей жизни многое, только что вышедшему из смертельного боя с отрядом дуэргаров, стало по настоящему страшно. Тяжелая, холодная волна чувств разрывала грудь, отзываясь никак не унимавшейся дрожью в руках.
Он сел рядом с ней и прикрыл ладонью веки, бездумно расправлял ее багровые от крови темные волосы, укладывал поудобнее, будто она была жива…
Первый осмысленный порыв сорвал с места. С трудом сосредоточившись, он сложил руки на груди и прочитал заклинание. Потом еще, еще, еще… Вглядываясь снова и снова в ее лицо, он не видел ничего, кроме маски смерти на знакомых до боли чертах…
…Он перестал читать заклинания лечения, только когда почувствовал, что сейчас свалится от усталости. Упав на колени, тряс ее за плечи, затем снова сел рядом и погрузился в вязкую тьму забытья…

- …Келемвор, лорд смерти! Твой черед пришел вершить суд мертвых! Пусть каждый падет ниц перед величием небытия, и каждому да воздастся по заслугам его. Еще одна душа да обретет покой и бессмертие в веках и временах бесконечных…
- …Постой. Не спеши. Я знаю, она еще вернется. Не все колосья будут сжаты сегодня. У нее еще есть…
- Лорд, да он же…
- Подожди. Он заплатит за все, что сделал и сделает, когда мы встретимся. А сейчас… Он не думает о себе.
- Да, лорд. Я знаю. Да будет так…


…Он поднялся, шатаясь. Было темно из-за наступившей ночи, сильный ветер шелестел кронами где-то наверху, забирался за ворот робы, холодил и так непослушные руки. Не было слышно ни одной живой души, хоть он и находился в самой середине Криптгардена. Перемешанная с промерзшей глиной пожухлая трава скрипела под его ногами, пока он, стараясь сосредоточиться, собирал ее вещи и укладывал по магическим мешкам. В этом лесу почти никогда не было солнечно даже днем, а сейчас невозможно было разглядеть что-либо с расстояния пяти шагов...
Доспехи, щит, полуторный меч с таким острым лезвием, что он чуть не порезался когда-то, впервые взяв его в руки. Золотой крестик.
«Она никогда не говорила, какому богу служит…» - пронеслась в голове необязательная мысль. Небольшой крест, сплошь покрытый рунами, известными и незнакомыми одновременно… Он положил святой символ в мешок вместе с другим снаряжением и стал собираться сам. Вдруг остановился, и, размотав узел, вытащил реликвию снова, молча положил за пазуху, в потайной карман у самого сердца…
Еще нужно было суметь дойти до города, до которого было в лучшем случае три дня пути по не самым гостеприимным местам…

«Как же так? Где я был, почему не был рядом? Почему не смог защитить тебя, единственную? Куда я теперь без тебя?!..
…Надо идти. Вот принесу в храм, там помогут. Помогут, помогут, помогут… Помогут!.. Лишь бы только успеть. О, Черная Королева, дай только силы дойти, дойти… дойти…
Она должна жить. Простите мне все грехи, живущие и мертвые боги, не дайте случиться непоправимому. К чему эта жертва? Почему именно сейчас, когда все так хорошо? Куда я… Куда я без нее?!..»


Он нес ее на руках, и все говорил, почти бредил в порыве. Не чувствуя ни усталости, ни боли, продолжал идти дальше, движимый только одной, почти безумной в его положении идеей…
Когда на следующее утро, пробудившись от беспокойного, тяжелого сна, клерик отвернул шелковое покрывало и взглянул в лицо женщины, волна страха накатила на него с новой силой. Мертвенная бледность резко выделялась в обрамлении черных прядей, темные пятна запекшейся крови определяли линию лба. «Режущий удар, сразу насмерть…»
…На вторую ночь он вышел из проклятого леса. Впереди, в дымке чуть брезжущего рассвета, виднелась широкая длинная дорога, ведущая прямо на север…
На третью ночь, сумрачный и холодный сочельник Святого Катберта, вдали показался стоящий на привале ряд повозок торгового каравана. Положив холодное тело на ворох ломанных веток и создав охранный глиф от хищников, священник произнес слова заклинания и растворился в дымке приближающегося утра…
Вернувшись через два часа, в первых лучах морозного рассвета, он обернул ее белой шелковой тканью, бережно взял на руки и направился в пролесок.

- Слышали, господин священник? Вроде как, говорят, на южной дороге караван ограбили!
- Да что Вы, храни вас милостивый Тир!
- Истинно так, святой отец! Чуть ли не из самого Вотердипа ехали… И вот, приехали! Ох, грехи наши тяжкие…
- Да, что за времена наступили – ни человеку простому спасения нет, ни торговцу богатому. Охрана как же?
- Перебили всех гады проклятые! Никто не ушел. Вроде как драгоценную руду и камни везли, народ говорит… Сегодня на площади какой-то оборванец безумный всем изумруд показывал и говорил, что на дороге его нашел. Про какого-то демона в черном толкует… Пристав из управы тот камень у него отобрал, за что нищий обещал на город чуму наслать… Ох!
- Ладно, дочь моя. Это уже не наше дело, пусть приставы разбираются, а мы молитвы вознесем за упокой душ безвинно погибших. Идите с богом…


…Священник, зябко поеживаясь, прикрыл створчатое окошко, выходящее на внутренний двор храма, где кружились в ночной поземке опавшие желтые листья. В этом году холода наступили рано, задолго до Высокого урожая, однако пилигримы и торговцы продолжали приходить в город с завидной регулярностью – кто за душевным спасением, кто за звонкой монетой и греховными радостями. Храм по всем дням постоянно полнился народом, и работы было очень много.
Сегодня был трудный день. Пожилой клерик устало бродил по пустым, ярко освещенным створчатым галереям, гася свечи в канделябрах и поправляя магические лампочки, придававшие высокому потолку загадочный голубоватый оттенок. Мысли его были неторопливы - то приятные, то грустные.
Вспомнились радостные хлопоты по приготовлению храма к празднику Катберта, счастливые лица детей из окрестных деревень, пришедших с родителями за благословением в святой день… Свадьба, которая скоро должна состояться – мэр поведет к алтарю наследницу самого богатого в городе купеческого рода… Священник незаметно улыбнулся - это сулило хорошие пожертвования…
…Посмотрев на свой святой символ с большим камнем в оправе, старик омрачился. Сегодняшние вести о разбитом караване камнерезов с юга никак не могли обрадовать. «Хорошо, что это случилось в конец осени, а не летом, в разгар паломничества… Так бы и не дождались никого до следующего года… Эх, благослови нас всех Тир.»
…Вечерний обход закончился. Настоятель погасил все свечи, теперь голубоватый блеск магических фонарей воцарился в этом блаженном месте. Белый свет от алтаря, как всегда, возвышался ярким столбом к самому потолку.
Вдруг клерик застыл, парализованный страхом: прямо на алтарной возвышенности, посреди погасших свечей, в мягком свете магии он увидел лежащее тело, завернутое в блестящую ткань. Не зная, что делать, старик спрятался за ближнюю колонну и притаился. «Откуда оно? Кто здесь, кто принес это сюда?» В полной растерянности, священник быстро сложил руки на груди и прочитал первое пришедшее на ум заклинание – «определение».
То, что он почувствовал, ему не столько не понравилось, но скорее сильно удивило. В храме Справедливого Тира он ощутил присутствие зла. Его эманация была сильна и смешивалась с другой по характеру, едва заметной… нейтральной?! «Как странно, - подумал настоятель, - что это?» Не оставалось сомнений только в одном – лежащий в шелковом саване на алтаре человек был мертв.
Спустя минуту молчания, когда во всем храме был слышен только свист ветра снаружи, он наконец собрался с духом и осторожно выглянул из своего укрытия. Тело на алтаре продолжало лежать неподвижно, но над ним, стоя на коленях подле, склонилась какая-то темная фигура в черных доспехах и плаще. Едва клерик открыл рот, не совсем еще осознавая, для чего – позвать на помощь или окликнуть незнакомца, как услышал спокойный, немного грустный голос: «Подойди сюда».
- Кто ты такой? – громко и внятно спросил настоятель, не решаясь показаться полностью.
- Мое имя тебе ничего не скажет, святой отец. Я такой же священник, как и ты. Я пришел сюда за помощью, – ответил незнакомец все так же спокойно.
- Как и когда ты попал сюда? Сейчас уже ночь, и все добрые прихожане давно спят. И я вижу, что ты пришел не просто так…
- Мне нужна помощь. Мне нужно, чтобы ты использовал возможности этого места для ритуала… для воскрешения… очень близкого мне человека.
Священник, не торопясь, вышел из своего укрытия и очень осторожно направился к голубому свету алтаря. Не доходя нескольких шагов, он разглядел незнакомца и понял, с кем имеет дело. «Определение» не обмануло его – это был священник, облаченный в полные доспехи из тех, что носят капелланы жентиларских отрядов и караванов. Плащ ясно говорил о том, что он служит Умберли – богине, к которой с трепетом и уважением относятся разве что в местах вроде Лускана, о котором настоятель слышал множество весьма неприятных слухов.
- Что тебе нужно для ритуала? – спросил незнакомец, хотя и сам знал ответ.
- Для начала - как минимум желание помочь тебе, - заявил настоятель, впервые ощутив себя хозяином положения. Потом, мне нужны компоненты, за которые тебе придется заплатить. И немало.
Сказав это, он подошел ближе, и, нетвердой от плохо скрываемого волнения рукой, отвернул шелк, покрывавшей мертвого. Его глазам предстало совершенно белое, бескровное лицо красивой женщины, одетой в простую темную куртку – камзол. Лицо не выражало ничего, кроме безмятежности и вечного покоя, на пути к которому находилась уже ее душа. Красавица как будто спала, но вместе с тем выглядела чем-то чуждым этому несовершенному миру живых, к которому принадлежали два человека, склонившие над ней головы в свете голубого пламени магических лампадок.
- Сколько… - только собрался спросить незнакомца клерик, как тот ответил твердо и быстро:
- Сегодня четвертая ночь.
- Хм. Ты же знаешь, о чем просишь. Мне понадобится слишком многое, чтобы все прошло так, как нужно. Это слишком большие затраты, слишком… Оценивающе поглядев на незнакомца, на его непроницаемые черты лица, настоятель выжидательно замолчал. Тот молча встал, спокойно сунул руку в один из накладных карманов робы и достал что-то. На свету это оказался мешок – туго набитая кисея.
- Тут пять тысяч золотом. Я уверен, тебе этого хватит на то, чтобы устроить тут хоть полную реконструкцию, - иронизируя, незнакомец даже не улыбнулся.
- И еще… Мне… мне нужен большой алмаз, камень души. Она… - он запнулся под взглядом напротив, - …она мертва уже долгое время, тут нужно что-то особенное…
- Например, вот это? – с этими словами перед клериком появился еще один мешочек, красного бархата, запятнанный чем-то…
Вдруг, в одну секунду, настоятель все понял, и его охватило неподдельное волнение и страх. Одна его половина хотела немедленно убежать, другая – напасть первому. Но более всего ему хотелось заполучить те деньги, которые лежали в кисее напротив мертвой незнакомки. Тот, кто принес ее, сейчас внимательно изучал священника взглядом, в котором скрывалось все – готовность к любому повороту событий, решительность, затаенный страх и скованность, надежда…
Что-то бредовое было во всем этом – холодная ночь, незнакомец в черном, его спутница… «Что делать? – вопрошал себя старик, - Что делать?» Воскрешение женщины могло быть делом с совершенно непредсказуемыми последствиями, а ее провожатый был слишком грозен, несмотря на все его внешнее спокойствие, и предложил слишком многое, чтобы можно было отказаться.
Священник раскрыл бархатный мешочек, вытащив на голубой свет огромный алмаз. Камень был заляпан кровавыми следами пальцев, но даже это не могло скрыть его красоту и величие. Несомненно, тот, кто мог владеть такой вещью, был очень богат… Или… Но настоятель принудительно остановил ход своих мыслей. Все давно стало понятно и очевидно – кто это такой, этот «черный демон» из рассказов площадного нищего, что это за камень и как он попал к незнакомцу, который в эту секунду смотрел то на него в упор, то на лицо лежащей неподвижно женщины.
- Ну так что? - расслышал он минуту спустя. У меня… у нас слишком мало времени. У тебя - много работы. На рассвете я должен уйти.
- Куда ты пойдешь? Тебя все равно поймают, да и с такой ношей сложно идти быстро. Даже если все пройдет хорошо, ей нужен будет долгий отдых…
- Это не твое дело, - резко оборвал его жентилар. Я пришел сюда по необходимости, так как не успею добраться с ней до Лускана в нужный срок. Этот храм не дает мне ничего, кроме дурацкого света магических безделушек. А ты - ты мог бы помочь, и за эту помощь получить очень многое. Вот и все.
- Я… - начал было настоятель, но запнулся.
- Ты знаешь уже слишком много, чтобы выйти сухим из воды. Твой бог не против обряда над ней, я… я не буду вмешиваться. Делай, что должен, и на рассвете я уйду, оставив тебе пять тысяч золотых монет. Отказ выйдет боком тебе самому, - с этими словами незнакомец многозначительно посмотрел на окровавленный алмаз, который лежал около кисеи с золотом.
Священник Тира отвернулся. Несколько секунд унимал дрожь в руках, борясь со страхом и собираясь с душевными силами. Наконец, спросил довольно твердым голосом: «Кто она такая? Я должен это знать, прежде чем творить обряд… Она тоже жентиларский капеллан или солдат? Тир не будет помогать таким… хм… людям. Ты сам это знаешь».
- Да, - был ответ из-за алтаря. - Я знаю. Она не жентилар, я встретил ее в Кормире, на Побережье. Все остальное, что тебе нужно знать, тебе подсказало «определение». А деньги… Не думаю, что Справедливому не все равно, кто дал их на благородное дело…
Воцарилась тягостная тишина. Настоятель боролся с последними сомнениями, священник Умберли бездумно, как казалось со стороны, смотрел в закрытые глаза мертвой, лежащей на алтаре в шелковом саване. Минуты текли, пропадая в окружавшем трех людей полумраке, исчезая навсегда одна за другой. Ветер, дувший снаружи, подвывал, шелестел в темноте за окнами, делая закрытый храм похожим на корабль, медленно плывущий по темной, холодной воде. Блики голубого света алтаря дрожали на каменных стенах, колоннах, высоком потолке, делая внутреннее пространство загадочным, страшным и притягательным одновременно…
Наконец, старик решился. Взял кисею с деньгами и спрятал у себя в отвороте робы. Не говоря ни слова, прошел за алтарь, в заднюю комнату, вернувшись с несколькими святыми сосудами. Потом принес оттуда же пять подсвечников, маленькую подставку в виде дающей руки, свиток и несколько небольших алмазов в мешочке.
Незнакомец, все это время стоявший на коленях перед мертвой, только сейчас как будто очнулся и хотел что-то спросить, но услышал: «Отойди от алтаря. Тебе не место здесь, пока я буду творить ритуал». Жентилар медленно поднялся и молча отошел в тень, испытующе взглянул на старика, но прекрасно понимая, что тот прав и что сейчас случится то, за чем он проделал такой путь и убил десяток человек на Южной дороге. Выйти в соседнее помещение у него не хватило духа – он чувствовал, что не может покинуть женщину ни на секунду. Оставив настоятеля у алтаря, он сел на самую дальнюю скамейку в зале и углубился в свои мысли.
«Хм, он прав, – думал тем временем священник, начиная приготовления к ритуалу. – Она не похожа на него и таких, как он… Странно, определение не показывает абсолютно ничего. Настоящая нейтральность… Должно быть, очередная искательница приключений, получила удар, после которого уже не поднимаются. Ну и компания у нее, однако – какой-то жентилар, священник злой богини, который скорее всего имеет прямое отношение к тому, что произошло сегодня. Однако… что-то связывает его с ней, и это все явно не просто так. "Я встретил ее в Кормире, на Побережье…" - скажите пожалуйста, встретил! Ну да ладно, по крайней мере она не из Черной Сети… Красивая…»
Пять толстых свечей уже горели вокруг лежащей, освобожденной от своего савана, женщины. Настоятель медленно, с молитвой расставлял около каждого подсвечника сосуд святой воды, делая над каждым пассы своим крестом. Затем обмыл алмаз, положил его на подставку в виде руки и приготовился.
Зал был теперь мягко освещен, тепло горящих огней успокаивало высушенную переживаниями последних дней душу сидящего в глубине жентилара. Он осторожно достал из внутреннего кармана робы святой символ своей спутницы и долго, сосредоточенно вглядывался в избороздившие его рунические надписи, чему-то про себя улыбаясь. В эту секунду для него, казалось, существовала единственная цель, на пути к которой он был готов сразиться даже с богами…
Настоятель совсем не обращал внимания на присутствующего незнакомца, поглощенный работой. Теперь нужно было приступать к главному.
Пламя свечей бешено забилось, ветер снаружи с новой силой ударил в храмовые ворота, как будто хотел ворваться и разметать все на своем пути. Священник сложил руки на груди и что-то долго читал по свитку, лежащему перед ним на невысоком амвоне. Заклиная, старик то повышал голос, то шептал совсем неслышно, и его слова заглушала бушующая снаружи непогода. Голубоватый свет алтаря вспыхивал белыми бликами, волновался, как будто бы ожил и говорил с ним.
Воздев руки к небу, настоятель одно за другим стал читать заклинания, уже не смотря в текст пергамента. Его по прежнему не было слышно – ветер заглушал все: и слова призыва, и тихую молитву незнакомца, теперь уже стоявшего на коленях.

…«Тир благословенный, прими мой зов, не отбирай у этого грешного мира сию невинную душу, которой час не пришел еще отправится в небытие предвечное! Я здесь, я прошу у тебя милости, великий владыка душ и тел живущих! Будь милосерден, справедливый судья и наставник, сокрушающий несправедливость и попирающий ложь! Открой мне свет милости своей, не дай свершиться неправому!»

Настоятель почти кричал, воздевая руки. Свет алтаря на глазах становился все ярче, отчего жентилару стало совсем не по себе. Он с трудом подавлял в себе желание убежать, чувствуя, как его душа наполняется какой-то удивительной, давящей болью. На настоятеля эти перемены произвели совершенно иное впечатление. Осознав, что имеет добрую волю бога на своей стороне, старик внутренне возликовал и все ждал момента.
Волна теплого света накрыла алтарь и беспрестанно молящегося священника, трепетавшего в присутствии божественной сущности. Поняв, что пришло время, он бережно взял алмаз и склонился над мертвой. Ее лицо было все таким же отстраненным и безмятежным… Осторожно расстегнув пуговицы камзола и отвернув ворот рубашки, клерик положил алмаз ей на грудь и отошел. Теперь нужно было только молиться и ждать…
…На секунду показалось, что буря за стенами начинает утихать. Вместо нее настоятель и незнакомец вдруг услышали протяжную мелодию, исходившую непонятно откуда и заполняющую все пространство храма. Все вокруг плыло в каком-то бело-голубом тумане и этой музыке, теряя четкие очертания и контуры. Настоятель, сфокусировав внимание на камне души, продолжил чтение молитвы. Теперь он был уверен в своих силах, читал тихо и очень спокойно, четко выговаривая слова, каждое из которых будто бы вплеталось в поглотившее их окружающее звучание.
Старик трепетал от переполнявшего его невыразимого счастья и восторга – Справедливый был здесь, его суд был свершен! Оставались последние усилия, последние мгновения до великого чуда. Смочив пальцы правой руки в святой воде, он очень бережно дотронулся до лба покойной, провел ими по ее плотно сжатым губам, щекам, подбородку, и, взглянув на лежащий на груди алмаз, в котором уже явственно пробуждался ярким блеском неведомый и удивительный огонь. Наконец, настоятель отошел к амвону. Резким движением воздев руки, он крикнул:
- Да свершится твое милостивое правосудие!
В это самое мгновение яркая вспышка ослепила и заклинателя, и незнакомца, заставив судорожно прикрыть глаза. Все закружилось в вихре света, мелодия стала еще громче, и, наконец, они услышали…
…Настоятель упал на колени и вытирал слезящиеся глаза, тихо улыбался, глядя на алтарь. Он уже все понял. Жентилар, с трудом подняв измученное лицо к свету, бездумно смотрел на лежащую женщину, затаив дыхание. И, лишь только услышав шорох движения ее живой ладони по каменной плите алтаря, тяжело выдохнул и поднялся с колен, крепко сжимая в руке маленький крестик…

«Ты жива… Снова рядом… Нет, пожалуй, это я, я снова жив…»

Powered by Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)